...пан Арцт – убийца, педофил и каннибал. Увезенных из города детей бывший директор с особым цинизмом изнасиловал, убил, еще раз изнасиловал, освежевал и сожрал, после чего, очевидно, изнасиловал останки.
...пани Платз – блудница вавилонская, хоть и образованная (а скорее всего, именно потому, что образованная, знаем мы эти столичные штучки-дрючки). Прижила дочь невесть от кого, позор, разврат и расшатывание устоев налицо.
...пан Маверик – вор, взяточник и шпион-многостаночник. Иначе черта с два бы он удержался на своем месте так долго и с учетом всех обстоятельств.
...пан Пробер – жидомасон, ставленник Мирового Сионистского Оккупационного Правительства.
...Айвен Манн на самом деле – опаснейший человек и одной левой способен убить немыслимое количество народу. Откуда бы у скромного трактирщика такие убойные навыки?
...Полина Орфан в отрочестве была совращена Генрихом Арцтем и с тех самых пор болезненно в него влюблена.
...пани Роте – давняя любовница пана Вернике. Ввиду чего пан Вернике молодец.
...пани Платз на самом деле родила от пана Вернике. Ввиду чего пан Вернике еще больший молодец.
...пан Эрлих-то наш и впрямь убежденный империалист, даже с белыми сотрудничает! Красные-то знают, куда глядеть.
Уездный город N |
|
Жанр: мистерия Система игры: эпизодическая Рейтинг: NC-17 Связь: 
Погода: ранняя осень, тепло и солнечно. Три дня назад в город пришли красные. |
▪ Обратите внимание на триггерное событие!
▪ Бессрочное объявление: городская почта готова принимать и получать отправления. ▪ Не забудьте приобрести выпуск газеты «Неведомости». Ах, простите, то есть «Городские Ведомости», конечно же. ▪ Внимание! В игре возможны триггерные события, на которые персонажи никак не смогут повлиять. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Уездный город N » Сбывшееся » "То, что доктор прописал"
Место действия: городская больница, кабинет главврача.
Время действия: первая неделя, вторник, 14:15.
Участники: Майя Платз, Ной Гейгер.
Ной приходит посоветоваться с Майей насчет целесообразности привлечения Генриха Арцта к работе в библиотеке и справиться насчет тонкостей взаимодействия с бывшим директором.
Жизнь в уездном городе N обычно напоминала Ною слабое волнение воды в пруду: размеренность, плавность, неспешность. Практически неподвижность. Находясь в этом пруду, человек и сам как будто сливался с водой, порой теряя ощущение времени, поскольку один день мало чем отличался от любого другого, и даже изменение флага над ратушей не слишком-то влияло на положение вещей. Потому-то любое событие, выбивающееся из нормы, из традиции, из этакого общегородского ритуала, обращалось камнем, брошенным в пруд, от которого разбегались до самых берегов круги-последствия, затрагивая всякого, кто был частью водного мира. Некоторые камни оказывались настолько велики, что круги по воде расходились годами. Иногда – даже семь лет.Последнее время, однако, Ной ловил себя на мысли о том, что вода в пруду всё чаще оказывалась неспокойна, и это уже не походило на редкие случаи, но скорее на новую норму. Несомненно, не все это замечали, не все были достаточно чувствительны для восприятия волн, кому-то же попросту не было до них дела, но Гейгер нынче больше удивлялся дням, когда ничего не происходило, чем тем, когда привычные будничные ритуалы вновь и вновь нарушались. И сам их нарушал.Например, в его привычку никогда не входило являться в обеденный перерыв в городскую больницу и отвлекать Майю от работы; именно работы – поскольку уделять время еде она вряд ли вспоминала в те дни, когда они с ней не встречались в парке. Впрочем, нарушив одну традицию, другую Ной выполнил весьма скрупулёзно, прихватив с собой обед для Майи. Раз уж всё равно явился, можно было сделать это с пользой для её здоровья.Постучав и получив разрешение войти, Ной отпер дверь и заглянул в кабинет.– Здравствуй, – Гейгер чуть виновато улыбнулся. – Извини, что без предупреждения, но буквально вчера возник важный повод для разговора, который не хотелось бы откладывать... если ты, конечно, не очень занята. Можешь уделить мне четверть часа?Лишний раз дёргать Майю от работы Ною не хотелось, но обсудить результат вчерашней встречи с паном Арцтем было необходимо как можно раньше.
Майя пыталась совершить невозможное, то есть делать одновременно три дела: курить, составлять квартальный отчет по эпидемиологической обстановке в городе N и думать, кой черт он нужен, когда до Столицы почта все равно дойдет аккурат к тому времени, когда надо будет высылать отчет уже годовой.
Получалось у нее не очень, и в итоге пепел покоился не в пепельнице, а на непроверенных историях болезней, а в отчет никак не помещался месячной давности единичный эпизод брюшного тифа. Его было мало для эпидемической настороженности, но много для отчета, потому как Империя (ладно, бывшая Империя) относила брюшной тиф отчего-то к списку особо опасных заболеваний.
- Проходи-садись-здравствуй. - глаза на Ноя пани Платз подняла далеко не сразу, а прежде, прошипев зло "да к черту все это, к черту!" решительно вымарала брюшной тиф отовсюду.
Потому что пациент уже выписался, живой и здоровый, и проще было добавить к должностным нарушениям еще одно, нежели продолжать все эти страдания бедного Вертера, чреватые невесть какими бумажными осложнениями.
- Что-то случилось? - Майя наконец решительно сдвинула в сторону бумаги и чернильницу и посмотрела на гостя сквозь отчетливую сизую пелену табачного дыма.
Окно кабинета было распахнуто настежь, но при такой плотности курения это не особенно спасало. Беглый визуальный осмотр Ноя Гейгера показал, что, скорее всего, дело не в нем: объективных признаков недомогания Майя не обнаружила и искренне надеялась, что оказалась права. На товарищей красных в этот раз ушло чрезмерно много препаратов и доктор Платз судорожно пыталась посчитать, как продержаться на лечении посредством "дерьма и палок" до следующей поставки, которая еще неизвестно когда будет.
– Нет-нет, ничего не случилось, – поспешил успокоить Ной, оценив масштаб загрузки Майи как катастрофический и потому не желая добавить ей ещё один повод для головной боли. Прикрыв за собой дверь, он прошёл в кабинет и уселся на стул перед столом доктора Платз. – Вернее, случилось, но ничего необратимого и плохого."Я надеюсь", – добавил он про себя, но озвучивать не стал, вместо этого улыбнувшись и с заботливым "кстати, о плохом – твоём питании" водрузил на стол перед Майей свёрток с обедом. На сей раз это были просто небольшие картофельные шарики, фаршированные мясом, и печенье с изюмом на десерт – то, что можно было не глядя отправлять в рот одной рукой, потому что вторая у пани Платз явно будет занята ещё не один час. – Вчера вечером я навестил пана Арцта, – без особых расшаркиваний сразу перешёл к делу Ной. – Не удивляйся, если что, но с сегодняшнего утра он работает у меня на... четверть ставки или около того. И будет достаточно часто находиться в библиотеке. Именно поэтому я и пришёл: хотел узнать тебя как его лечащего врача, есть ли какие-то моменты, на которые мне следует обратить внимание при общении с паном Арцтем? Что-то, чего лучше не говорить и не делать, чтобы он не... расстроился?
- Не говори "гоп", - мрачно посоветовала Майя. - Скорее всего, это тебе только кажется, что ничего не случилось, а на самом деле все случилось. И, - она со сложным выражением лица посмотрела на сверток. - Б-га ради, Ной, никакой еды. Меня уже ото всего тошнит и, честное слово, если б не медицинское образование - я бы подумала, что опять беременна.
Новости же пана Гейгера заставили ее серьезно задуматься, подперев ладонью подбородок и по многолетней привычке расспросов о Генрихе закаменев лицом. Как и все в нынешнем городе N, ситуация была двойственная до скрежета зубовного. С одной стороны это было прекрасно: во-первых, Генрих получал хоть какое-то жалованье, но еще важней было то, что он получал дело и возможность хоть как-то отвлечься от нечеловеческого своего одиночества в четырех стенах. С другой же все было не настолько радужно: сколь бы Майя ни понимала необходимость выхода из квартиры, более всего напоминающей гроб, так же ясно она понимала, что всякое появление Генриха на улице - это серьезная провокация. И Соломон, безусловно, человек кристально-чистой совести, но Майя знала, как он относится к бывшему директору. Попадет под хвост шлея - и что? И полиция сделает вид, что ничего не видит. В городе теперь как: одним пропавшим больше, одним - меньше...
Неприятно удивившись свои мыслям, Майя передернула плечами. Ной ждал ответа, и если бы пани Платз не была по рукам и ногам связана давней своей тайной, напоминающей более всего шкатулку Пандоры, она бы поблагодарила его искренне и по-человечески. Но эту роскошь она себе позволить не могла.
- Хорошая идея, Ной. - Майя задумчиво постукивала пальцами по столешнице. - Нет, правда хорошая. После стольких лет в любом случае нарастает социальная дезадаптация... Мм, прости, я увлеклась. Вот что. Так как я все еще числюсь лечащим врачом пана Арцта, мне лучше бы знать, в чем будет заключаться его работа, потому как, сам видишь, - она обвела рукой живописный свой кабинет. - черт знает, когда я до него своими ногами доберусь, а вызывать его сюда - определенно не лучшая идея.
От "социальной дезадаптации" Ной отмахнулся небрежным жестом: термин, может, и был из области Майи, но и без медицинского образования понятен. Точно так же без дополнительных знаний Гейгер и сам бы легко подобный диагноз Генриху поставил, как, впрочем, и любой другой имеющий глаза человек. Вон тот же Рудольф социально адаптирован не очень хорошо, да и Ной тоже не намного лучше – само явление было знакомо и понятно, только вот в случае пана Арцта оно было в человеке не изначально, но приобретено в ходе пребывания взаперти на протяжении нескольких лет. Иное происхождение этого явления требовало и другого подхода, нежели к себе и Рудольфу, но это, собственно, и привело Ноя к Майе.– Ничего особенного поначалу, – ответил он. – Поможет мне книги сортировать и,если получится, разобраться с каталогизацией, потому что моей упорядоченности хватает на день-другой, а потом всё снова превращается в хаос. Может, у товарища Арцта как человека с математическим складом ума выйдет подобрать более рациональную систему.Впрочем, Ной в этом разумно сомневался, но тут главным было то, что пан Арцт станет проводить время в библиотеке, а не взаперти, ну и хоть небольшой заработок начнёт получать, насколько Гейгер мог себе это позволить. – Кроме того, товарищ Артц обмолвился, что подумывает начать писать, поэтому я предложил ему попробовать публиковаться в "Неведомостях". Статьи, логические задачки, кроссворды – к чему уж душа ляжет. Как только что-то напишет, я это товарищу Вернике отнесу, сопроводив правдоподобной историей, но исключительно анонимно, – Ной чуть печально улыбнулся. – Сама понимаешь, напрямую объяснять ему ситуацию рискованно – может и отказаться на волне общественного порицания.
- Больше того, Ной, - Майя окончательно помрачнела. - Если даже пану Вернике попадет под хвост шлея милосердия - толку с того не будет, а будет исключительно бойкотирование газеты. Адаптировать обратно придется не только Генриха, - она чуть дернула уголком рта, потому как, в принципе, называть его по имени не следовало, однако, с другой стороны, как врач она имела право. - Адаптировать придется еще и город.
Впрочем, Майя отдавала себе отчет, что эти надежды, скорее всего, дело пустое и бессмысленное. Только и остается теперь, что пересидеть самые тяжелые времена, а там, глядишь, и можно будет уехать из города. Империя даже перестав быть Империей - страна немаленькая, затеряться в ней с поддельными документами - дело нехитрое. И кто сейчас будет проверять дотошно, подлинный ли у тебя паспорт?
- Значит, статьи и библиотека. - голос стал задумчивым и Майя, прищурившись, взглянула за окно, на начавшую уже желтеть листву. - Да, это ему подойдет.
Как многие психиатры, пани Платз научилась с годами доверять не столько своим знаниям, сколько интуиции, и вот эта самая интуиция подсказывала, что общение с людьми, пусть и посредством безымянных газетных строк, и попытка разобрать учиненный кем-то другим бардак - это как раз то, что Арцту нужно.
То, что поможет ему заново собрать себя из осколков, в которые превратили Генриха семь лет заточения.
Майя перевела взгляд обратно на Ноя и чуть склонила голову набок. Взгляд из отстраненного стал цепким, изучающим. Профессиональным. Интересно, откуда такие вот прозрения у товарища/пана Гейгера? Он и сам затворник не многим хуже Генриха, ему в людях разбираться особенно не положено, да и не разбирается он, положа руку на сердце. Ной - это Ной, он не желает видеть зла - и не видит.
Так отчего же?
Она вздохнула. Вероятно, объяснение было самым простым: подобный поймет подобного лучше всех прочих.
- Что же до предостережений, то единственное, на что я могу указать - не закрывай двери, особенно если он остается в помещении один. Он всегда должен иметь возможность уйти.
– Вот и я подумал, что подойдёт, – улыбнулся Ной с облегчением, радуясь, что доктор Платз не высказала никакого неодобрения относительно его идеи. Теперь было бы проблематично как-то иначе повернуть всё, когда пан Арцт даже уже явился с утра в библиотеку. – Он же учителем был, и замечательным учителем. Наверняка ему этого не хватало все семь лет, а теперь, после выписки, ещё сильнее недостаёт. А тут получится, что он всё-таки доносит свои знания и свой опыт до других людей, хоть и анонимно. Но когда слышна музыка, столь ли важно, если слушатель не знает, откуда она исходит? Эффект-то всё равно будет.Взгляд Майи несколько охлаждал воодушевление Ноя – не смотрела она обычно на него вот так пристально, цепко, оценивающе, перестав на какое-то время быть другом и оставшись исключительно профессионалом, но Гейгер понимал, что само обсуждение ситуации пана Арцта наверняка даётся ей нелегко, не говоря уж об усталости на работе и нагрузке в Городской Управе. Впрочем, кое-что и самого Ноя тревожило, и это нельзя было замалчивать, особенно теперь.– Майя, ты же знаешь, что люди пропадают? – осторожно уточнил Ной, не уверенный стоит ли сразу говорить о смертях, тем самым взваливая на хрупкие женские плечи ещё одну непосильную ношу. – Как думаешь, если это продолжится, если слухи в какой-то момент станут фактами, не ополчатся ли горожане против пана Арцта? Ты же его выписала как раз примерно в то же время, когда начали поговаривать о том, что первый человек пропал. Как бы никто не связал два эти факта воедино...
Майе бы хотелось разделить вечный оптимизм Ной (откуда он только у него брался?), но ничего не выходило, и она полагала, что основная причина заключалась отнюдь не в войне, потихоньку начинавшей разрывать город на части. Скорее всего дело было в том, что два года назад ее материнство стало вещью еще более эфемерной, чем все остальное: письмо раз в несколько месяцев, на этом все. И единственное, на что остается уповать - так это на то, что в Столице сохранилась хотя бы иллюзия порядка, того самого при котором дети все же остаются в стороне от великих политических свершений и летящих при вырубке леса щепок.
- Кого теперь учить? И, главное - чему? - Майя вздохнула и откинулась на спинку кресла. - Сейчас время совсем иных наук, Ной, и иных наставников, а весь наш бесценный опыт, похоже, совершенно теперь бессилен. Но это я, разумеется, безотносительно твоей идеи...
Она с удивлением обнаружила, что за рассуждениями, вслух и про себя, совершенно не заметила, как ее перо вывело на бумаге что-то, что было бы похоже на силуэт фламинго, умей пани Платз хоть немного рисовать. Впрочем, достаточно было и того, что она сама знала, о чем эта закорючка. Майя улыбнулась краешком рта - впрочем, ненадолго.
- Ной, я член Городского Совета. Конечно же я знаю о пропавших. И очень бы просила тебя слухи эти не распространять по мере возможности, только паники нам не хватало... - она потерла виски.
Распространяться об информации от Соломона она все-таки не рискнула: пан Пробер все же был крепким профессионалом, и звериному его чутью Майя доверяла в достаточной степени, чтобы прислушиваться к просьбам главы городской полиции.
- Что до пана Арцта, то я его выписала уже после пропажи первых двух горожан, так что с уголовно-процессуальной стороны здесь все относительно спокойно. Однако кого и когда такие мелочи волновали. У этого города уже есть человек, который виновен навсегда. - взгляд снова стал жестким. - И, разумеется, если вопрос не разрешится стараниями Соломона в ближайшее время, рано или поздно наши добрые горожане сложат все в одну кучу и извлекут выводы из грязи. Но вот в чем беда, Ной - я ничего не могу с этим поделать. И ты не можешь. И пан Арцт не может. Никто. Вот такие карточные расклады. А потому решать проблемы мы будем исключительно по мере их поступления, потому как я не собираюсь возвращать пана Арцта под замок. Хватит.
Но на самом деле суть была в том, что Генриху тоже нужно было оружие. Такие времена, когда вооружать в первую очередь приходится врачей, учителей и библиотекарей.
Потому что теперь, по всей видимости, каждый сам за себя - и только потом уже за других, потому как для того, чтобы быть "за других" - неплохо для начала остаться в живых.
Не имела представления Майя о смертях или просто говорить не хотела – этого Ной не знал, но уточнять не стал, по-прежнему не желая перекладывать с одной больной головы на другую, ещё менее здоровую и ещё чаще наполненную непростыми мыслями. Из всего сказанного он постарался ухватиться за информацию о невиновности пана Арцта, которая и самому Гейгеру принесла облегчение. Конечно, он не подозревал бывшего директора, но одно дело – вера, совсем иное – знание. Верить Ной умел, и не только в Б-га, но и в людей, в собственные силы, в лучшее будущее, однако во всём, что не касалось религии, предпочитал всё-таки знание. В конце концов, когда случится страшное, одной верой в невиновность пана Арцта его от расправы не спасти, а вот знанием, фактами, доказательствами – вот это уже совсем иное дело. Если, конечно, удастся урвать немного времени, чтобы эти факты представить. На какое-то мгновение Ной даже немного пожалел, что всё не могло быть так же просто, как во сне, где фраза "казнить нельзя помиловать" никогда не являлась такой уж сложной задачкой, однако почти сразу ему стало мерзко от этой мысли. Просто – было бы неплохо. Просто – это было бы хорошо, даже замечательно. Но только в том случае, если запятая расположена после второго слова, а на это рассчитывать не приходилось. Горожане в массе своей, объединившись, как будто превращались в Червонную Королеву. Все и сразу – в одно существо, которое пугало почти так же сильно, как тот, другой. И вопрос о расположении запятой при таком раскладе не вызывал ни малейших сомнений. Вот только речь шла не о снах и даже не о Снах, но о реальности, которая и сама-то всё больше походила на ночной кошмар. Далеко ли до того времени, когда Ной перестанет засыпать и видеть себя Хароном, но пожелает быть седым лодочником, который видит во сне тихого библиотекаря?Ной чуть вздрогнул, поняв, что снова умчался куда-то мысленно, потерял ощущение времени и отвлёкся, задерживая Майю.– В обучении важен ещё и сам процесс, не только результат. Тот самый сокровенный момент дарения нового и объединяющая сила общего знания, – ответил он. – Ты права, учиться нынче мало кому нужно и хочется, но важно, чтобы была сама возможность нести знания, делиться ими, а уж захочет ли кто их принять – это уже зависит не от учителя. Но в том и заключается свобода выбора: всякий может принять знания или отказаться от них, однако если никто вообще не учит, то и выбирать не из чего. У них и без того свободы выбора последнее время оставалось всё меньше, чтобы не ценить появление хоть одной. – Во всяком случае, мне будет интересно читать статьи пана Арцта, а значит, как минимум одного человека он чему-то да научит, – Ной улыбнулся. – Даже один человек – это уже очень много, Майя. Один человек – это уже не ничто.За дверью послышался шум, отвлекая от какого-то задумчивого, даже философского настроения, и Гейгер только теперь обратил внимание на часы. – Пора мне, не то и тебя задержу, и сам к окончанию обеда не успею вернуться, – поднимаясь со стула, сказал он. – Спасибо, что ответила и... увидимся за обедом или вечером, когда тебя нужно будет проводить.
Вы здесь » Уездный город N » Сбывшееся » "То, что доктор прописал"
